Неточные совпадения
Про маму же с Лизой мне давно уже стало известно, что они обе (для моего же
спокойствия, думал я) перебрались наверх,
в бывший мой «гроб», и даже подумал раз про себя: «Как это могли они там вдвоем поместиться?» И вдруг теперь оказывается, что
в ихней прежней комнате
живет какой-то человек и что человек этот — совсем не Версилов.
— Мне кажется, что вас слишком уже поразил случай с вашим благодетелем, — ласково и не теряя
спокойствия заметил старичок, — вы воспламенены… может быть, уединением. Если бы вы
пожили больше с людьми, а
в свете, я надеюсь, вам будут рады, как замечательному молодому человеку, то, конечно, успокоите ваше одушевление и увидите, что всё это гораздо проще… и к тому же такие редкие случаи… происходят, по моему взгляду, отчасти от нашего пресыщения, а отчасти от… скуки…
Прожили мы
в этом
спокойствии года три; все это время я находился безотлучно при Асафе, по той причине, что должен был еще
в вере себя подкрепить, да и полюбил он меня крепко, так что и настоятельство мне передать думал.
Только наказал же меня за него бог! После уж я узнал, что за ним шибко следили и что тот же Андрияшка-антихрист нас всех выдал.
Жил я
в Крутогорске во всем
спокойствии и сумнения никакого не имел, по той причине, что плата от меня, кому следует, шла исправно. Сидим мы это вечером, ни об чем не думаем; только вдруг словно
в ворота тук-тук. Посмотрел я
в оконце, ан там уж и дом со всех сторон окружен. Обернулся, а
в комнате частный."Что, говорит, попался, мошенник!"
— Уговорила меня, сударь, к себе тутошняя одна помещица к ней переселиться:"
Живите, говорит, при мне, душенька Марья Петровна, во всем вашем
спокойствии; кушать, говорит, будете с моего стола; комната вам будет особенная; платьев
в год два ситцевых и одно гарнитуровое, а занятия ваши будут самые благородные".
Тут бы, кажется, и пожить-то
в спокойствии, а у нас хлеба нет.
«Боже, боже! — говорил он
в отчаянье, — как тяжело, как горько
жить! Дай мне это мертвое
спокойствие, этот сон души…»
Три дня еще
прожили молодые
в Багрове
в совершенном
спокойствии духа, не наблюдаемые беспрестанно зорким недоброхотством, не смущаемые ни притворными ласками, ни ядовитыми намеками.
Страдания лишили ее чувств на несколько минут, и она как будто забылась; очнувшись, она встала и видит, что перед образом теплится свеча, которая была потушена ею накануне; страдалица вскрикнула от изумления и невольного страха, но скоро, признав
в этом явлении чудо всемогущества божьего, она ободрилась, почувствовала неизвестные ей до тех пор
спокойствие и силу и твердо решилась страдать, терпеть и
жить.
Оставить этот свет я не
в силах, но и
жить в нем без тебя не могу. Мы скоро вернемся
в Петербург, приезжай туда,
живи там, мы найдем тебе занятия, твои прошедшие труды не пропадут, ты найдешь для них полезное применение… Только
живи в моей близости, только люби меня, какова я есть, со всеми моими слабостями и пороками, и знай, что ничье сердце никогда не будет так нежно тебе предано, как сердце твоей Ирины. Приходи скорее ко мне, я не буду иметь минуты
спокойствия, пока я тебя не увижу.
Бакин. Мне кажется, его
спокойствие происходит от ограниченности; ума не скроешь, он бы
в чем-нибудь выказался; а он молчит, значит, не умен; но и не глуп, потому что считает за лучшее молчать, чем говорить глупости. У него ума и способностей ровно столько, сколько нужно, чтобы вести себя прилично и не
прожить того, что папенька оставил.
Но зрачки Тихона таяли, расплывались, и каменное
спокойствие его скуластого лица подавляло тревогу Петра. Когда был
жив Антон-дурак, он нередко торчал
в сторожке дворника или, по вечерам, сидел с ним у ворот на скамье, и Тихон допрашивал безумного...
Осенью следовавшего за сим года Алексей Никитич получил от матери другое письмо самого неожиданного содержания: «По отпуске к тебе последнего письма моего, — писала Марфа Андревна, — много все еще я заботилась и хлопотала, но
живу, благодаря создателя, весьма довольна и
в спокойствии.
На первый случай да будет позволено нам не разрушать на некоторое время
спокойствия и квиетизма,
в котором почивают формалисты, и заняться исключительно врагами современной науки, — их мы понимаем под общим именем дилетантов и романтиков. Формалисты не страдают, а эти больны — им
жить тошно.
— Теперь не хочу, — отвечала я. Хотя мне и хотелось слушать его, но мне так приятно было разрушить его
спокойствие. — Я не хочу играть
в жизнь, я хочу
жить, — сказала я, — так же, как и ты.
Синеватые
жилы рисовались по ее прозрачным рукам, лицо ее было сморщено,
в одних ее маленьких глазах, казалось, сосредоточились все ее жизненные силы,
в них светили необыкновенная доброжелательность и невозмутимое
спокойствие.
Вообще за всё это время Касатский
жил не по своей воле, а по воле старца, и
в этом послушании было особенное
спокойствие.
Думал: на будущий же год открою, хоша небольшую, свою лавочку; квартирку найму пообширнее; выпишу Лизавету и что ни есть стряпать самое не заставлю, а особую кухарку на то предоставлю: на, пей чай и кофей и
живи в свое
спокойствие.
Этот простор, это красивое
спокойствие степи говорили ей, что счастье близко и уже, пожалуй, есть;
в сущности, тысячи людей сказали бы: какое счастье быть молодой, здоровой, образованной,
жить в собственной усадьбе!
Оставайся бы он только верен безмятежной теории, что он
в своем праве, и все
в своем праве, что если новый коллежский раньше его произведен, — так этому так и следует быть, и что если Клара Олсуфьевна его отвергла, так опять это значит, — что ему к ней и соваться не следовало, — словом, продолжай он идти своей дорогой, никого не затрогивая, и помни, что все на свете законнейшим образом распределяется по способностям, а способности самою натурою даны и т. д. — вот и продолжал бы человек
жить в прежнем довольстве и
спокойствии.
«Есть люди, которые должны трудиться для того, чтобы я мог
жить в довольстве и
спокойствии; если они этого не делают, я должен принудить их, — а самая лучшая принудительная мера — собственноручная расправа с личностью или же телесное наказание более солидного характера, иногда даже с «кошечками», как у Михаила Максимыча».
Но вот выдается редкий день, когда у тебя все благополучно: умерших нет, больные все поправляются, отношение к тебе хорошее, — и тогда, по неожиданно охватившему тебя чувству глубокого облегчения и
спокойствия, вдруг поймешь,
в каком нервно-приподнятом состоянии
живешь все время.
Если бы я даже ошибался, полагая, что души бессмертны, я был бы счастлив и доволен своей ошибкой; и пока я
живу, ни один человек не будет
в силах отнять у меня эту уверенность. Уверенность эта дает мне
спокойствие и полное удовлетворение.
Надо приучать себя
жить так, чтобы не думать о людском мнении, чтобы не желать даже любви людской, а
жить только для исполнения закона своей жизни, воли бога. При такой одинокой, с одним богом жизни, правда, нет уж побуждений к добрым поступкам ради славы людской, но зато устанавливается
в душе такая свобода, такое
спокойствие, такое постоянство и такое твердое сознание верности пути, которых никогда не узнает тот, кто
живет для славы людской.
Ты хочешь доставить как можно большее удовольствие твоему телу. Но долго ли будет
жить твое тело? Заботиться о благе тела — это всё равно, что строить себе дом на льду. Какая радость может быть
в такой жизни, какое
спокойствие? Не опасаешься ли ты постоянно, что рано или поздно лед растает — рано или поздно придется тебе оставить смертное твое тело.
Самому Свидригайлову слишком
жить не хочется. Отдав душу свою на растерзание «самостоятельным хотениям», он с наружным
спокойствием и с холодным отчаянием
в душе идет к самоубийству.
Это место, где мы лежали, называется Анакапри и составляет возвышенную часть островка. Солнце уже зашло, когда мы отправились вниз, и светила неполная луна, но было все так же тепло и тихо и где-то звучали влюбленные мандолины, взывая к Марии. Везде Мария! Но великим
спокойствием дышала моя любовь, была обвеяна чистотою лунного света, как белые домики внизу.
В таком же домике
жила когда-то Мария, и
в такой же домик я увезу ее скоро, через четыре дня.
Улица, где
живет Золя, — вблизи той, где уже несколько лет поселился наш высокодаровитый романист. Это одна из тихих, боковых улиц, почти совсем без лавок, с небольшими домами, даже с садами. Она мне напомнила уголок Флоренции.
В ней людям трудовым, любящим
спокойствие, должно быть очень приятно. Привратница с хмурым, совсем мужским лицом сказала мне...
— Посмотрите, с каким величественным, молчаливым
спокойствием переносит он свою тяжелую долю. Взглянуть на него, и не останется сомнения, что
в его
жилах течет королевская кровь. Разве что понимают
в этом наши мужчины?
Посылаю награждение за взятие Серавали; а вам не знаю, что уже давать, потому что вы поставили себя свыше награждений, определили почесть военную, как увидите из приказа, вчера отданного. Достойному — достойное. Прощайте, князь!
Живите, побеждайте французов и прочих, кои имеют
в виду не восстановление
спокойствия, а нарушение оного» [Фурман Н. Р. Князь А.
В. Суворов-Рымникский.].
Ни у кого из того общества,
в котором
жил князь Андрей, он не видал этого
спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых.
Я шел обратным путем. Я начал с того, что полюбил свою православную веру более своего
спокойствия, потом полюбил христианство более своей церкви, теперь же люблю истину более всего на свете. И до сих пор истина совпадает для меня с христианством, как я его понимаю. И я исповедую это христианство; и
в той мере,
в какой исповедую его, спокойно и радостно
живу и спокойно и радостно приближаюсь к смерти.